В единоборстве вечном двух начал
Игры расчетливой с наивностью искусства
В тебе то разума холодный интеграл,
то музыка таинственного чувства.

Умеешь ты в себе соединить
Покорность рабскую с неистовой гордыней,
В одном лице одновременно быть
Царицей и безропотной рабыней.

Я чту тебя и грешной, и святой,
В пиру гетер и в мраке пуританства.
Во все века ты остаешься той
Загадкой жизни, смерти и пространства.

Геннадий Шишов

Люблю и рвусь к тебе, прощаю и люблю,
Живу одной тобой в моих терзаньях страстных,
Для прихоти твоей я душу погублю,
Все, все возьми себе - за взгляд очей прекрасных,

За слово лживое, что истины нежней,
За сладкую тоску восторженных мучений!
Ты, море странных снов, и звуков, и огней!
Ты, друг и вечный враг! Злой дух и добрый гений!

Константин Бальмонт

Феликс Лопе Де Вега Карпью
(Перевод с испанского Павла Грушко)

Всё при мне, причем всего – в достатке.
Что лукавить: кое-где – в избытке…
Я – богиня сливочной помадки!
Или жрица шоколадной плитки!

И в моих округлостях таится,
Кажется, Загадка Мирозданья…
Вам такой, худышки, не добиться
Амплитуды бёдер колебанья!

Ароматы сдобы источая,
Я себя впечатываю в Вечность,
Собственный стандарт провозглашая:
100 (сто) х 100 (еще раз сто)+ ∞ (и бесконечность)…

Где зеркало? Ой, прядь волос ко лбу
Прилипла... Ну, куда это годится?!
Хочу красивой выглядеть в гробу!
Позволь мне причесаться и умыться.

И вот еще - не хмурь чело, пойми:
Без макияжа – тлеть мне в пепле ада!
Так... пудра, тушь, румяна... Черт возьми!
Куда запропастилась вдруг помада?

Нашла, нашла... Ты так нетерпелив!
Плюс, минус полчаса – большое дело!
Возьми вот, пригуби ликер из слив,
Мой милый, местью пышущий Отелло.

Остались пустяки: лишь маникюр
Да педикюр... отдать в химчистку платье...
Вручную ведь нельзя стирать велюр!
От этого на платье – куча пятен!

Ну, вот, почти готова. Что с тобой?
Почто склонил ты голову, Отелло?
Ты спишь?.. Спокойной ночи, дорогой!
А я и помолиться не успела...

Однажды Бога попросил мужчина
Создать ему объект его любви.
Бог отозвался, выяснив причины.
И создал женщину из плоти и крови.
Немного света лунного прибавил
И солнечным сияньем осветил.
Во нрав он кротость голубя добавил,
А стройность серны в стане воплотил.
Создатель так увлекся над твореньем,
Что наделил ту женщину слезой.
Вселил в нее он молнии мгновенье
И легкость пуха он смешал с грозой.
Наполнил голос соловьиным пеньем,
Болтливостью сороки наделил.
А в результате страстное творенье
Всевышний для мужчины сотворил.
Бог жизнь вдохнул в прекрасное созданье,
Просящему отдал его заказ.
“Бери и мучайся”, - сказал он на прощанье.
“Люби и береги как божий глас”.
С тех пор мужчина - пленник и хранитель
Прекрасной смеси, отданной ему.
Он муж, любовник, критик и ценитель.
А все вопросы - к Богу самому…

Огни светлячков между шторами тлеют,
И море шумит вдалеке,
Мои шелковистые прядки белеют
На маминой нежной щеке.

И голос – то мягкий, то чудно-тревожный –
У мамы поет из груди,
Страницы в руке шелестят осторожно,
И много чудес впереди.

Мечом у Руслана кольчуга прошита,
Но верю, что он оживет.
Там сладко и страшно, но служит защитой
Мне мамочкин теплый живот.
Бежит и бежит заповедная сказка
В чертоги, в пещеры, в леса.
Бормочет колдун и слипаются глазки,
Все дальше звучат голоса…

И вот засыпаю, ослабли ручёнки:
«Читай… Он найдет ее, мам?..»
«Спи, сладкая, спи, колокольчик мой звонкий» -
И мамины губы к губам.

В тех снах, как в садах Черномора Людмила
Опять невидимкой брожу,
И сказку любимую мамочки милой
Я дочке своей расскажу.

моя полюбившаяся Татьяна Грин (сорри, сначала написала Грир... кто о чем... )

Татьяна Грин
Я Вас отказом не обидела?

Вы, несомненно, удивительный,
Большой, красивый – в самый раз –
С улыбкой смелой и пленительной,
С лукавым взглядом серых глаз.

Мы улыбались. Нас знакомили –
Пушинку с ветром, с тигром мышь.
Вы ничего тогда не поняли –
«Ты не замерзла? Вся дрожишь.»

Басили: «Таня, ты красавица!»,
Мне руку бережно держа.
И очень нравилось мне нравиться,
И пить вино для куража.

Собой являя воплощение
Всего, что так хотели вы,
Я вам внимала с восхищением,
Слегка наигранным, увы.

Вы пили водку, я шампанское,
В окурки оплыла свеча,
Оркестру «что-нибудь испанское»
Вы заказали сгоряча.

Тянули танцевать за талию
Под перестуки кастаньет.
«А хочешь, увезу в Анталию?»
В Анталию? Конечно, нет!

Стучало ваше сердце молотом,
В глазах ярился шквал огня,
Вы обещали горы золота
В ногах воздвигнуть у меня.

И, наконец, собрав все мужество,
Клянясь женою и детьми,
Вы предложили мне замужество,
Я отказала, черт возьми!

Сквозь дым брильянтовый вы видели,
Как я от вас по залу шла.
Я вас отказом не обидела?
Козла...

Симптоматично

Смотрю лишь вверх, а мы куда идем,
Шурша листвой и шлепая по лужам?
А осень не окатит нас дождем? -
Нам зонт не нужен?

Берез безлистых белизна и свет
Обманывают чувства - мы в апреле? -
Но нет голубизны, и снега нет,
И запах прели.

Я знаешь что хочу тебе сказать? -
С таким поводырем гулять отлично!
Что, что? И ты зажмурила глаза?
Симптоматично!

Ну, раз так...
Да минует меня чаша сия!
Почему же непременно испить?
Боже, можно это буду не я?
И никто...
А взять и просто пролить?
Ах, нельзя?
Судьба по новой нальет?
Это страшно... Я душою дрожу...
Передать кому другому?.. Пусть пьет?..
Нет, я выпью...
Все равно ведь держу.
Татьяна Грин

Ну, отлюблю. Но ты же, в самом деле,
Не ароматная узбекская халва,
Чтобы тобою услаждаться каждый вечер
С чайком-с. К тому же, может статься,
Что и халва однажды надоест.
Теперь возьму и полюблю турецкий кофе
С французскими пирожными...а ты....

А ты люби того, кого захочешь,
Но только, уж, пожалуй, не из тех,
С кем я дружил когда-то, чтобы вдруг
Не встретиться случайно на пирушке.
А, впрочем, можешь и с приятелем каким.

Ты будешь в новом красном узком платье,
И как всегда без нижнего белья,
Не провоцируя. Ты просто так живешь…
Привет-привет…и угнездишься в кресле.

И хочется, отставив чашку кофе,
Присесть на полусогнутых, косясь
Туда, где я бывал безумно счастлив…

Я кофе, впрочем, с детства не терплю.
Мне чай с халвой узбекской много слаще.

Александр Шведов

захотелось мне немного мужской атмосфЭры...

Так хорошо прижалась...
Так тепло...
Сопя в две норочки, блаженствуя, дремала...
Спокойствие меня обволокло
В его руках под пухом одеяла.

"Эй, эй, не спи!"
"Угууу, - в ответ бурчу.
- Еще чуть-чуууть..."
"Очнись-ка, лежебока!
Ты хочешь есть?"
"Немнооожечко...
Хочууу.
И пиииить хочу...
Гранатового сока"

"И пить и есть?! Кошмар! А ну, пусти."
"Не отпущууу..."
"Я ж укушу за попу..."
Ушел на кухню...
Яблоком хрустит...
Звенит посудой...
Дверцей шкафа хлопнул...

"Прошу, мадам! Вот кровь и баккара..."
Пока я пью, он начал одеваться.
"Тебе пора?"
"Угу, малыш, пора...
Прости, сегодня
Не могу остаться"

"Я позвоню..."
Чмок-чмок,
Парад-але...
Иду на кухню -
Грустно. Одиноко.
Лишь яблоко сверкает на столе
Мне белизной надкушенного бока.
Татьяна Грин

До тебя ничего не помню,
Может,прошлого вовсе и не было.
Мы с тобою - как лодка с морем.
Мы с тобою - как птица с небом.
Разлучи - и конец движению
Крыльев с облаком,
Вёсел с волнами.
Мы с тобою - одно волненье,
Счастье с горем с двумя сердцами.
Я люблю до закрытия век.
Я люблю до открытия губ.
Ты - мой бунт,
И ты - мой побег
От других и обидных рук.
Приходи ко мне,мой угрюмый.
У плеча твоего дышу.
Называй меня самою глупою,
Всё запретное
Разрешу.
Заколдуют слова надо мною,
В них - загадка и моря и неба...
...До тебя
Ничего не помню.
До тебя
Меня просто...не было.

Все перемешалось, все запуталось, боль, безразличие... и глупости, глупости, глупости... Неужели от безысходности?!

Раз в неделю, до боли, до страсти знакомыми пальцами…
И губами, что так неосознанно жгут мои плечи…
Для него одного в полутемном своем раздеваться…
А потом, уже дома, сто раз пожалеть о встрече.

Я такой не была, я сейчас не такая. Но все же…
Глупым взглядом подруге: «да ладно, давно проехали!»
Он так больно во мне, он как яд, он – иголки под кожу…
Он в моем подсознании/ в сердце/ сплошными помехами!

И опять, каждый раз, обещать… что вот этот последний!
Что я прямо с утра… я забуду… я стану умнее…
И самой про себя в этот бред до конца не верить!
Ну скажите, какого я там? И кого жалею!

Мне б не быть наркоманкой… Наркотик – твой взгляд, твое тело!
Я в депрессию после. Любовь – нелюбовь кроватная…
И на зеркало: «дура, ну что ты опять наделала?
Понимешь сама, ничего не вернется обратно!»

Крик, истерика, боль… до условной обиды колючая!
И усталость от грязи, размытыми пятнами в найденном…
Отчего ты, хорошая, стала такой невезучей?
Отчего… Что ты ищешь в давно незнакомой украденном?

Снова вечер… и снова до страсти знакомыми пальцами…
До озноба, до слез… но от этого видимо легче…
Для него одного в незажившем своем раздеваться…
А потом, уже дома, сто раз пожалеть о встрече.

имя автора неизвестно

Секрет, или Кто шуршит на сеновале?

Кто шуршит на сеновале?
Догадаетесь едва ли!
Может быть под самой крышей
Весело резвятся мыши?
А быть может, это птица
Спать легла, и ей не спится?
Или это шустрый ёжик
Бегает, и топот ножек
Нас пугает? Неизвестно.
Но ужасно интересно!
Долго-долго мы гадали.
И однажды увидали,
Как выходит из ворот
Зверь, который там живет!
А теперь решайте сами –
Кто с красивыми усами?
Кто пушистый, как игрушка?
У кого два мягких ушка?
Кто с трубою, нет – с хвостом?
Да еще шипит при том?
Мы подумали немножко
И решили – это кошка!
А не кот, совсем не кот!
Потому что из ворот,
Вслед за зверем вышли дети,
Первый и второй, и третий!
Белоснежные котята –
Симпатичные ребята!
Мама вывела их в свет.
Вот такой у нас секрет!

Надежда Буранова

Мне быть такой,как ты - не по плечу,
Мне суждено быть слабой и безвольной,
Но всё же я тебя лечу,
Когда ты ушибёшься сердцем больно.

А ты и не заметишь,не поймёшь,
Что боль твою я нежностью врачую.
Да,ты всегда сильней меня,но всё ж
Лишь потому,что этого хочу я!

Автора не знаю..